Марочка решила немного повременить с замужеством, решила неожиданно для всех, в первую очередь – для себя самой: она просто сбежала со своего собственного венчания в ярко-красном свадебном платье.
«Эх! И где сейчас Гоша шляется?!», – Мара пыталась вызвонить друга, уже в третий раз набирая родной номер за последние полчаса.
Экс-жених был очень хорошим человеком. Звали его холодным именем Антон. Он был вполне обеспечен материально, не обделен физически и имел отличное чувство юмора. Но, как обычно, было одно ужасное «но»: он был из тех людей, которые учились за диплом, женились, чтобы порадовать маму и заодно родить наследника, работали на третью машину и на авторитет в городе. И вот, когда Марочка внезапно включилась там, в церкви, она обнаружила, что стоит у алтаря в свадебном платье и тупо сжимает букет лилий белыми руками. В этот миг она услышала ровный мужской голос: «…согласна взять в законные мужья Молодцева Антона?» Мара посмотрела в солнышки глаз Гоги, своего лучшего друга, затем – в сверкающие точки Антоши, потупила длинные ресницы, медленно развернулась, склонив голову на бок, тихо прошептала: «Нет… Простите…», – и выбежала вон.
После этого побега, девушка отправилась на речку. Она стояла на берегу и вдыхала знакомый илистый запах. Мара отстегнула подол платья и осталась в красных шортиках. Она сняла фату и бросила ее в речку. Прощай, Антоша! Марочка пошла купаться. Было жарко, и мошки неизбежно летели в глаза. Солнышко прелестно серебрило воду, и было очень приятно обниматься с речкой и чувствовать ее прерывистое дыхание. Мара была счастлива. Она не испытывала даже намека на угрызения совести.
Теперь, спустя три часа, Марочка сидит на своей небольшой, но очень уютной кухоньке, держит в руках синюю трубку от телефона и ругает Гогу, что есть сил. А Гога тем временем ждет ее в шумном и накуренном «Цинике». «Циник» — это пивной бар, куда в конце рабочего дня стягиваются молодые люди, которые уже некомфортно чувствуют себя в подростковых клубах. Это место, где полным-полно веселых иностранцев, где табачный дым висит под низкими потолками, на которых живут кошки и другие домашние животные, сотворенные людскими руками при помощи зажженных спичек. Где все друг друга знают, и люди подсаживаются за несколько столиков за вечер.
Гоша тянет пиво из огромной кружки, курит бразильские сигары и ждет Мару. Группа «Ленинград» хрипло матерится из колонок, не стесняясь дам и особо не выбирая выражения.
– Извините! От вас можно позвонить? – Гоша перегнулся через стойку бара и, не дожидаясь ответа, потянулся к аппарату.
Синий телефон недовольно затрещал. Мара вздрогнула от неожиданности, кинулась через стол к дивану и слегка порезала кухонным тесаком руку.
– Где ты был, сволочь? Я тебе названиваю уже целый час! – девушка зажимала полотенцем рану на руке, красное быстро захватывало белое.
– Мара! Что за понты? Девочка моя, собирайся и дуй в «Циник». Я тебя уже, между прочим, тут три часа жду.
– Я не могу, у меня кровь из руки фонтаном хлыщет!
– Тогда ложись и умри. – Невозмутимо отрезал Гога.
– Я тебя люблю, Гога. Do you? – Марочка рассмеялась.
– Дуй!
Марочка сидит за грубым деревянным столом, пьет пиво из огромной тяжелой кружки и мечтает о серфинге. Нет, уж Гоше точно не понять ее тягу к воде. Он – настоящий циник.
– Слушай, Гога, а что такое цинизм? Ну, вообще… ты можешь дефиницию привести…
– Че-е-е-е-го? Мы академиев не кончали…. – Гоша засмеялся. – Хм. Я тебе попробую по-простому объяснить, ладно? Вот, смотри: если у тебя неожиданно умирает бабушка. Ну, они же всегда так, никого не предупреждают, а потом – бабах! – и все. Ты, естественно, вся в расстройстве. Понятное дело, бабушка. И вот первым делом ты куда идешь? Конечно, к своему лучшему другу. А я и говорю тебе: «Бабушка умерла? Надо же, как подфартило! Везет же. А что она тебе завещала?» Вот это и есть настоящий, здоровый цинизм. – Гоша сделал глоток темного пива и грохнул кружкой по столу так, что куски пены расплескались по нетесаному дереву.
– Гошка! Ты же настоящий, здоровый циник! – Марочка, смеясь, схватила свою кружку и потянулась вперед, – Чин-чин?!
Ни слова о свадьбе не прозвучало в тот вечер в «Цинике». Ни слова об Антоше. Все так естественно и плавно, как будто друзья просто встретились выпить, пообщаться за жизнь. Как будто никто сегодня не должен был выйти замуж. Как будто никто не сбежал из под венца, оставив растерянного жениха, родителей и кучу гостей.
– Я тебе уже говорил сегодня, что ты прелестная?
– Нет, сегодня кажется нет.
– Марин, ты прелестная!
– А ты, ты!.. Гога – ты мой лучший друг!!! – С чувством произнесла Марочка и поцеловала лучшего друга в лоб.
– Почётно!
– Дурачо-о-ок, это ж больше чем почетно!
Солнышко сладко зевнуло на горизонте и уже, почти проснувшись, подтягивалось своими неокрепшими лучиками где-то вдалеке. По улочке шли двое: лучший друг Гоша и сбежавшая невеста Марочка. Они шли и болтали о всяких пустяках, понимая друг друга с полуслова. Был контакт. Порой бывает очень трудно найти тот самый, необходимый, контакт.
Они шли провожаться к Маре. Чтобы назавтра встретиться опять.
– Гоша, а чего так все? – вдруг спросила Мара.
– Ну, Ну бывает в жизни всяко. Не бери в голову.
– Ладно. Не буду. – сказала Марочка, и добавила, – Тошу жалко…
– Не беспокойся, ему наоборот повезло сегодня несказанно, может быть, в первый раз в жизни! Найдет себе другую курицу…
– Курицу? – Мара нахмурила бровки.
– Ну, да. Петухам ведь курицы нужны… – Гоша рассмеялся.
На следующий день Марочка проснулась рано, как ни в чем не бывало. Обычное утро обычного выходного дня. Она прошла в кухню. Там, в большом холодильнике ждал ее любимый фруктовый кефир. А в двери висела синяя роза, зацепившись за ручку и смущая прохожих. Об этом Марочка, естественно, пока не знала. На душе у нее было спокойно и светло, как и всегда бывает после веселой ночи в Цинике. Мара наскоро позавтракала, собралась, примерно приведя себя в порядок, взяла со стола конвертик с деньгами и отправилась в магазин спортивных снаряжений. Сегодня она твердо решила вплотную заняться серфингом. Гошка, конечно, опять будет ворчать. «А что поделать? Ты думал, жить легко, друг Гога? Нет, мальчик мой, жить очень тяжело, особенно с похмелья!..»
– Девушка, а девушка! Вы не подскажете случайно, сколько сейчас времени?
– Нет. Не ношу часов.
– А мы с вами нигде не встречались? Очень уж лицо… знакомое! – улыбка до ушей, неземная радость в ненужных глазах.
– Молодой человек, я как бы тороплюсь. Так что типа ариведерчи!
«Ну, уж нет. Только не сегодня. Сегодня я отдыхаю! Ну, не на пенсии, конечно, но в отпуске точно!», – успела только подумать Мара, и лето ослепительным солнцем уже манило ее на Финский залив. – «Ладно, в магазин потом, вот только искупнусь…»