Вообще-то, они хотели еще секса. Но я уже больше не могла. Я встала и, шатаясь, вышла из комнаты. По ногам текло. Волосы скатались в ком. Болело плечо. Они заржали, наверное, опять кто-то пошутил. Вполне гнусно.
Я выпила стакан воды. Потом еще один. И еще. Всего три. Вытерла рукой ногу. Скорее размазала. Открыла окно. Звезды. Свежесть. Внутри все болело. По-женски. Я перегнулась через подоконник и высунулась в окно. Кто-то вошел в меня сзади.
Когда все закончилось, я оделась и пошла домой. По дороге купила в ночнике сметаны и пельменей. Между ног все горело. Дома кот не спал, как всегда ждал меня. Поужинали. Легли спать. Через три часа уже вставать.
Утром пришла на работу. Начальник поскреб яйца:
– Доброе утро, красавица, – и подмигнул.
Урод Петрович. Ненавижу тебя, скотина:
– Доброе-доброе!..
В следующую субботу произошло то же самое. И через неделю опять. Я задумалась: почему я это делаю? Как будто нет выбора у меня, все сложилось как-то само собой. Нет унижающего жесткого секса – нет работы. Нет работы – нет жилья. Нет жилья – нет меня. Почему?! Нет ответа.
Через полгода я уже привыкла. Субботу все равно ожидала с тихим ужасом, как поход к зубному, такой же неизбежный и проходящий. Начальник был доволен и постоянно подкидывал премии. Все удивлялись: и чего это такого она делает, что так ее хвалят? Ха, знали бы – поседели бы сразу. Разве это стоит того? Мне начинало даже нравится.
Вчера он подарил мне цветы.
Иногда в голове моей бродят всякие ненужные мысли, особенно когда он входит в меня сзади, как тогда, у окна. Мысли, не способные облечься в материальные слова. Какие-то густо-туманные, молочные, слоеные. И во мне что-то щелкает и кажется, что мое тело – вовсе не мое. Как-то странно двигаются руки, сами по себе, ощущения от его прикосновений обретают иной смысл. Как будто я начинаю чувствовать тело другого человека, не меня. Очень странно. Неописуемо приятно.
Когда мужчина дарит цветы – это что-то значит? А когда начальник, который трахает тебя за твою зарплату и премию к ней, дарит тебе цветы – это что значит?
Позвонил Костик и признался в любви. Я тоже ему призналась, мне не жалко. Он радостно замолчал. Уже две недели ни слуху, ни духу.
Он на меня смотрит! Во время работы. Я вижу его все чаще. Серьезный взгляд любви. Я не могу здесь ошибиться. Стал внимательный ко мне. Теперь дарит цветы. В эту субботу ничего не было. Первый раз за два года. Мы были в кино!!! Я выполняю свои обязанности. А он что делает?
Когда я пришла как обычно в семь, он был один.
– Где же твои друзья? Я им что, надоела?
– Нет.
– Тогда что, у них появились другие планы?
– Другие планы появились у меня.
– Ах вот оно что. Понятно. Послушай, если ты про любовь, то это не ко мне. У нас секс. Рабочие отношения. Понятно?
– Потанцуй со мной.
– Сейчас?
Отпуска у меня не было уже несколько лет. Не отпускают. Да мне как-то все равно. Нет, так нет. И так неплохо. Как Костик ничего не чувствует? Меня это удивляет. Видимо его устраивает половинка отношений. Высокие у вас стремления, молодой человек.
Вчера ужасно напилась. Проснулась на крыше, под тонким одеялом. Холодно. Да я еще и высоты боюсь. С детства. Как я здесь оказалась? Время к обеду. Только к ужину выбралась с этой ужасной крыши. Страшно. Высоко. Опоздала. Он плакал. ПЛАКАЛ!! Я не знаю, что происходит.
На улице стоит и плачет ребенок. Я подхожу к нему:
– Ты чего ревешь? Рева-зарева!! Ну-ка давай лапу, мелкий. Ты откуда тут взялся?
Он перестает плакать и говорит, что мама потерялась. А он ее ищет. Я спрашиваю, есть ли у него папа. Папа умер, отвечает.
– Тетя, а что, все умрут?
– Ну, как тебе сказать… Вообще, да. Все люди смертны.
– И я умру?
– Малыш, тебе еще далеко! – пытаюсь улыбнуться я.
– А откуда вы знаете, что мне еще далеко? – ничего страшнее нет глубоко серьезных детских глаз.
– Ты еще маленький, у тебя еще все впереди… – спотыкаюсь я.
– А что будет, когда все умрут? Кто же останется?
– Я не знаю, – начинаю сдаваться.
– И я не знаю. А где сейчас папа?
– На небе. Ему хорошо, не переживай.
– Значит, он уже все знает? Хм, как же так получилось, что все умрут?…
Он уже не ждал ответа. Просто рассуждал, задавая вопросы сам себе.
– Мелкий, сколько тебе лет?
– Почти шесть.
– У-у-у! Так ты уже не мелкий! – смеюсь я. Ну и ну!
– Ну, не такой чтобы… но и сильно уж большим меня не назовешь. Так, средний…
Я стояла, держа за руку чужого ребенка, и смотрела на проходящих мимо людей. На меня навалилось необъяснимое спокойствие, и даже тихое счастье. Что-то знакомое мелькнуло в ощущениях. Как будто это уже однажды было со мной. Слезы начальника за субботнее опоздание, цветы, любовь в глазах ненужного мужчины, чужой ребенок на улице, задающий вопросы, на которые и я-то не знаю ответа… родная ручка, крепко сжимающая мои пальцы, как будто там всегда и была.
– Ну-ка, давай выкладывай, куда ты дел маму? Она, может, в магазин пошла?
На город опустились сумерки. Кто-то распахнул окно. Совсем рядом послышался веселый смех.