Это кафе давным-давно закрыто. Там ничего нет внутри. Года два назад, наверное, там пирожковая была. Так себе. А теперь только вывеска висит. Я каждый день по два раза, как минимум, хожу мимо туда-сюда. Окна заколочены, ставни потрескались, в трещинах от такие здоровенные пауки живут. Старый дом, под снос. Что с него взять? Еле дышит уже. Только бы не обвалился людям на голову, прости Господи. Ведь район людный, народу тьмища шастает, в основном заводские. Где-то год, а то и поболе, назад замечаю что-то неладное. Задержался как-то на работе, так поздно возвращался. А из щелей в ставнях музыка слышится. Я плетусь медленно-медленно, интересно же. Музыка так, попса обычная, и негромко, ненавязчиво. Заглядывать бесполезно. Все равно некуда. Окна наглухо забиты, дверь хоть и на соплях держится, но огромная такая, тяжелая, скрипучая. Я прямо весь напрягся туда, но так ничего и не удалось словить. Вечером еще мучился перед телевизором, как же, блин, интересно. А на следующий день и не вспоминал даже. Все так же. Ничего необычного не происходило. Забыл бы, наверное, навсегда, если бы не случилось кое-что примерно неделю, а может и две, после того.
Я опять задержался. Навалилось что-то много работы. Начальство как обычно напрягает, не стесняется, денег не обещает. В общем, иду грустный. Тут меня останавливает один парень, и спрашивает где тут пирожковая. Я для начала просто остановился, посмотрел по сторонам, и вдруг меня прямо осенило… Бабах! Глаза сощурились, ноздри скакнули в стороны. Усталость как рукой. А зачем вам, спрашиваю. Он улыбается и хитро так: проголодался. А я ему: так она уже год как не работает. А он мне: так, где она? Как будто не расслышал. Я и махнул рукой чисто автоматически. Хотел еще поболтать, но он уже быстро удалялся по направлению к злачному месту. Мне показалось, что он даже кому-то махнул рукой. Когда я очухался, парня уже не было видно. Я поспешил за ним. На улице было очень тихо. Из пирожковой раздавался тихий напев. Я, не привлекая к себе внимания, медленно шел мимо, изо всех сил вглядываясь внутрь, сквозь стены и пыльные ставни, но так ничего и не разглядел. Музыка была другая. Громкость, наверное, такая же, как в прошлый раз. Теперь меня не на шутку зацепило. Неделю я мучился догадками. Через неделю меня опять взбудоражили…
Я работаю на Горьковской. Это станция метро такая есть в центре Петербурга. Там всегда много всякой молодежи, какие-то клубы кругом. И вообще, такое «веселое» место. Когда я захожу на эскалатор, то обычно это происходит как-то стремительно, еще по инерции. На выходе наоборот, пока разгонишься. Так вот, я с утра, значит, влетаю на эскалатор, и меня толкает кто-то. Может и я, конечно, толкнул кого, но в утренние часы-пик это большой разницы не имеет. Я в гневе поворачиваюсь, поворачиваются и на меня. И я вижу лицо того парня с улыбкой не для меня, оставшейся от кого-то. Простите! – говорит он мне легко и отворачивается к подруге, делая вид, что мы не знакомы, что он не у меня спрашивал дорогу в пирожковую, закрытую год назад. Я цепенею. Конспирация! Оглядываюсь по сторонам, никто ничего не заметил. Все как всегда. Только какой-то уродливый ребенок пристально смотрит на меня, свисая с материнского плеча. Я показываю ему глазами, чтобы он отвернулся, мол, не привлекай внимания, а он еще больше пялится, и мне кажется, что он готов посмеяться надо мной. Или заплакать навзрыд. Парень болтает с девушкой, совсем близко. Вот руку протянуть и он твой. Но что-то меня сдерживает. Я пытаюсь успокоиться, дышать ровно, прислушиваюсь, но слышу только отвратительное пение соседа с плеером в ушах. Я дергаю его за рукав. Он вынимает один наушник и кивает. Я говорю, мол потише нельзя ли, а то мне… И тут стыдливо замолкаю. А то что, мне не слышно, что говорят стоящие передо мной люди на эскалаторе? Молодчина, действуешь продумано и конспиративно – говорю я сам себе и отворачиваюсь. Меломан громко хохочет и, вставляя наушник, продолжает петь. Я поворачиваюсь, чтобы постоять за себя, но тут эскалатор уплывает в железные зубы, и я скачком спасаю ботинки от повреждений. Толпа выносит меня на улицу. Я прижимаю портфель к груди и как можно неприметнее оглядываюсь по сторонам. Никого. То есть народу куча, но парень с девушкой исчезли. Проклятый меломан тоже. Они, наверное, заодно.
Уже три происшествия за такой короткий срок. Надо же. Я нахожусь последнее время в высочайшем возбуждении. Стал задерживаться на работе специально. Начальство приятно удивлено моим рвением и трудоспособностью. Но денег все равно никто не обещает. Я стал очень мало есть. Все время прокручиваю в голове все три происшествия, связанные с этой пирожковой, сопоставляю факты, строю догадки, ищу улики. Ничего, зацепиться не за что. Чисто. Чисто работают парни. Конспирация.
И ведь вся загвоздка-то в чем, в том, что эта серая забегаловка ЗАКРЫТА. Была бы она открыта, ничего бы не произошло. Я бы показал парню дорогу, и забыл бы про него. Я бы не заметил музыки в поздний час в заколоченном доме. Жил бы себе спокойно и не знал бы бед. Но это явно звенья одной цепи, все факты цепляются друг за друга, однако, четкой картины не вырисовывается. Как же быть?
Я выбиваю себе кое-как недельный отпуск и караулю целыми сутками около этой пирожковой. Читаю газеты, то есть делаю вид, что читаю. Все внимание сосредоточено на окнах и двери. Ничего. Только в четверг неожиданно опять заиграла музыка где-то пол одиннадцатого вечера. Я прямо чуть умом не тронулся. КАК ЖЕ ТАК? Я же тут торчу и смотрю в оба: НИКТО В ДВЕРЬ НЕ ЗАХОДИЛ. Если там кто-то и живет даже, надо же ему как-то питаться там, ну, не знаю… Тут запоздалая мысль бьет обухом по голове: второй вход! Запасной выход! Черная дверь! Где-то, быть может, во дворе. Они уже давным-давно меня выследили, а я тут торчу как старый олух, людям на смех. Тут мимо проходят трое молодых и громко смеются, я быстро реагирую:
— Ну-ка вон отсюда! – они разом замолкают и испуганно оборачиваются, — Пошли вон, я кому сказал!! Ходят тут, наркоманы проклятые!!!
Уходят поспешно. Точно они. Я чувствую, я знаю. Пойду-ка, полежу немного. Если мой героический труд никому не нужен, даже мне самому, то зачем же напрягаться? Пойду себе, телевизор посмотрю, книжку почитаю, чаю хоть горячего заварю. Все-таки отпуск у меня или что. Утро вечера мудренее. Золотые слова. Завтра решу, что делать дальше. Разработаю новый план, и тогда уж всех их умою. Блин, обвели вокруг пальца, как ребенка! Надо же было думать!! Закрываю глаза, утыкаюсь носом в подушку. Передо мной улыбка того парня. А вокруг пирожки…